top of page

Истинная ценность

 

Часть первая. По тонкому льду

  

 

Посмотрите, ведь он без страховки идет,

 

Чуть левее наклон - упадет, пропадет,

 

Чуть правее наклон - все равно не спасти,

 

Но зачем-то ему очень нужно пройти

 

Четыре четверти пути.

 

В. Высоцкий

 

  

   Глава 1. Подарок за странности.

  

   Впервые я заметил ее после премьеры очередного спектакля, когда раздавал автографы. Я уточнил, как мне подписать его, а она попросила написать: "Ей, от Мануэля". Тогда мне показалось это забавным, но я никак не прореагировал. Мало ли какие бывают у людей прихоти, да и поклонницы встречаются престранные, особенно после ставшего популярным в мире сериала про монстров. Хоть у меня и была не главная роль, зато одна из романтичных и ключевых. Популярность выросла неимоверно, принеся новые различные проблемы... Однако я отвлекся... Теперь, уже пятый день я замечаю ее, следующую за мной как тень, и растворяющуюся также внезапно, стоит только обратить на нее внимание. Но я оказался проворнее, все-таки подловив ее:

   - Зачем ты меня преследуешь? Хочешь, чтоб я полицию вызвал?

   - Вызывай, это будет еще одним досадным фактом в моей жизни, - отозвалась странная преследовательница, полностью проигнорировав второй вопрос.

   - Зачем же все-таки ты преследуешь меня?

   - Ты хотел вызвать полицию, что же теперь тебе мешает, любопытство?

   - Если я не буду вызывать полицию, ты ответишь на мой вопрос?

   - Пригласишь в ресторан, отвечу.

   - Так ты свидания хотела?.. - я был разочарован: еще одна назойливая фанатка.

   - Как хочешь, - пожала плечами фанатка и пошла прочь.

   Сначала я был удивлен ее поведением, сама набивалась на свидание, а теперь уходит. Что ж, ее право. Секундой позже мне было досадно, что эта девушка (я не дал бы ей и двадцать пять) уходит, так ничего и не объяснив. И я зачем-то решил ее догнать, а пока догонял, любопытство взяло верх, и мои интонации оказались намного нежнее, чем я рассчитывал:

   - Идем, я приглашаю. Есть один ресторанчик близ моего дома.

   Моя незнакомка последовала за мной в молчании, зато последовала. Я был рад, что сегодня редкий выходной в моей насыщенной жизни, я пропускаю только встречу с друзьями, но это мелочи. Внутри я выбрал самый удаленный столик, вдали от любопытных глаз. К меню моя спутница даже не притронулась, поэтому я заказал ей тоже, что и себе(не выбирать же первое попавшееся?!), вот только от алкогольных напитков категорически отказалась, заказав апельсиновый сок. Мне почему-то стала приятна эта мелочь.

   - Теперь, может, ты ответишь мне на вопрос?

   - Отвечу, но прежде хочу, кое-что спросить... - она помолчала, смотря куда-то вдаль, словно сквозь меня, но затем заговорила, медленно растягивая слова, будто обдумывала что-то и говорила одновременно. - У тебя есть кто-то, ну, ты понимаешь?..

   - Извини, этого я тебе не скажу, это личное.

   - Разумеется, другого ответа я и не ждала... У вас, в Испании, все так засекречено... - обронила она, продолжая безразлично смотреть вдаль, а потом, внезапно ее взгляд стал насмешливым. - От твоего ответа зависела вероятность... Впрочем, ты прав твоя личная жизнь меня не касается, не в невесты же набиваюсь. Я хочу от тебя ребенка...

   Речь ее вдруг оборвалась, а насмешливый прежде взгляд стал внимательным и серьезным, устремившись мне в глаза, словно она боялась пропустить малейшую полуреакцию.

   Мне безумно повезло, что я актер и привык следить за своей мимикой, только это помогло мне не выказать всю степень моего потрясения от ТАКОГО предложения. На долю секунды мне показалось, что она поняла это, но ничто это явно не выдавало, а у меня были вопросы и поважнее, только ее речь опять ворвалась в мои мысли:

   - Если хочешь, я могу заплатить, хотя сомневаюсь, что тебе нужны деньги... А если намерен отказать, то сделай это сразу...

   - Подожди... Ты ведь из России?

   - Русская, но не из России... Откуда именно неважно и не скажу.

   - И что у вас так принято?

   - Не знаю. Думаю не особо.

   - И что же тебя побудило к?..

   - Личные причины...

   - То есть... Подожди, почему ты не обратилась в специальный центр?

   - Хочу именно твоего ребенка...

   - Я тебе нравлюсь?

   - Послушай, мне не нужны ни твои деньги, ни собственность, ни слава и внимание, - ответила она, избегая прямого ответа на мой вопрос, - если я тебе не приятна, согласна и на пробирку, только удостоверюсь, что твоя...

   - Подожди, сначала ответь, почему из мужчин всего мира именно я?

   - Это принципиально важно?

   - Да, от этого будет напрямую зависеть мой ответ.

   - Хорошо. Я попытаюсь ответить... Своего ребенка обеспечить и воспитать могу. В отношениях же я разочарована и никому не доверяю. И чем больше проходит времени, тем сильнее крепнет убежденность в том, что я просто не способна на это. Однако мне хочется иметь семью. Ты же мне понравился, как человек и как актер во многих различных ролях. Человек, способный передать все эти эмоции, непременно прошел через это когда-то. Таким образом, твои умственные и физические показатели не вызывают сомнений, так же как и душевные качества...

   - Извини, - прервал я ее вследствие того, что пока она говорила, у меня появился еще один вопрос, не дающий покоя, - в начале разговора ты сказала, что в моей стране трудно разузнать что-либо про других людей. Так как же ты меня нашла?

   - Я колдунья, - ответила она, выражение ее лица, сколько я не пытался понять по нему, действительно ли она себя такой считает или надо мной подшучивает, ничего не объясняло, лишь взгляд вновь стал насмешливым. Затем она перевела взгляд с моего лица в потолок, а на губах появилась мягкая, мечтательная улыбка. - Теперь закончу... Удостоверившись в беременности, вернусь на родину. И я была бы благодарна, если б ты не предъявлял никаких прав на этого ребенка, позволив мне заботиться о его дальнейшей судьбе. К тебе я тоже никаких претензий иметь не буду. Вот, пожалуй, и все объяснение.

   Девушка вновь обратила внимание на мое присутствие, не замечая, а возможно, не желая замечать, что за все время разговора, я ни разу не оторвал от нее взгляда. В ее вопросительном взгляде светился едва заметный намек на надежду. В моей собеседнице не было ни намека на кокетство или жеманность, как не было и чванливости или высокомерия, хотя в голосе чувствовалась властность и сталь, но это скорее спокойная уверенность, передававшаяся и мне. Мне понравилось и отсутствие боли, или способность ее скрывать, когда она рассказывала об отсутствии отношений, и что ей, как и многим людям, немного не хватало этого. И впервые с момента нашего знакомства я посмотрел на нее, как на девушку, а не как на одну из бесконечного множества фанаток. Волнистые русые волосы, местами с каштановым отливом, ниспадали небрежно на плечи, наверное, они были чуть длиннее талии. Губы, словно созданные для поцелуев, подернуты все той же легкой улыбкой. Фигурка ее все еще хранила подростковую комплекцию, и лишь яркие зеленые глаза, у зрачков перетекающие в древесно коричневый, выдавали ее истинный возраст, уж слишком мудрым и цепким был ее взгляд. Одежда не была от известных дизайнеров: обычная бежевая блузка строгого стиля и черные брючки, на фасон которых он ранее не обратил внимания. Из украшений оказалось одно кольцо, надетое на безымянный палец правой руки. И что бы это значило: замужем, обручена, разведена или просто свободна?

   - Кольцо ношу на правой, чтоб отвадить надоедливых ухажеров... Здесь по привычке, хотя, наверное, следует на левой... - пробормотала неуверенно его собеседница, заметившая мое внимание к кольцу. Большего узнавать почему-то не захотелось.

   - Может быть, все-таки хоть имя свое скажешь? - спросил я, принимая решение.

   - Разве ты его не знаешь? - озадачилась девушка.

   Я отрицательно качнул головой, пытаясь припомнить, не упоминала ли она его. Тем временем она достала из сумочки мою фотографию с автографом, протянув ее мне.

   - Вот же оно. Ты сам написал. - Я взглянул на надпись еще раз, а моя собеседница продолжила. - Только читается оно "Элла", тебе можно Эля.

   - Друзья тебя тоже Элей зовут? - зачем-то спросил я.

   - Нет. Только Элла. Мне так нравится.

   - Что ж, Эля, тогда пойдем.

   Я встал из-за стола, оставляя плату за нас обоих. Что и говорить мне понравилась Эля, захотелось тоже ее шокировать, хотя я все-таки предпочитаю брюнеток.

   - Что вот так сразу? - пролепетала она, но я уже не мог ей ответить, одной рукой прикладывая сотку к уху с набранным номером моего близкого друга и гинеколога по совместительству, другой схватил ее за руку, выводя из помещения. Я был безмерно благодарен другу, что ответил сразу же и что согласился провести медосмотр и прочие связанные с беременностью процедуры сегодня же, даже несмотря на то, что это придется сделать за счет его личного времени. О своем решении я сообщил только перед тем, как открыть дверь и пройти в процедурную.

   Мой гинеколог осмотрел ее достаточно быстро, и я, подозревая неладное, начал его расспрашивать, пока моя (надо же уже считаю ее своей) Эля заполняла документы.

   - С ней все в порядке?

   - Да, она полностью здорова... И сейчас даже благоприятно...

   - А мы совместимы? - прервал его я. Мой друг устало провел по лицу рукой, но опять же ничего не спросив, подтвердил, что все в порядке.

   - А какова вероятность иметь сына? - вмешалась в разговор Элла.

   - Достаточно высока.

   Эля кивнула и продолжила заполнение бланков. Значит, она хочет сына, но ведь одной воспитывать сына труднее. Я внимательно посмотрел на нее, и во мне проснулась нежность, захотелось обнять девушку, погладить по волосам, коснуться ее лица.

   Домой отправились на такси. Пока ехали, я, прижав ее к себе, обдумывал, почему решил вести ее к себе, а не в отель. Неужели я настолько ей поверил? Мне казалось странным собственное поведение, но чувствовал, что так правильно. Все-таки я буду биологическим отцом этого ребенка.

   Пересекли порог дома в молчании: я от того, что чувствовал себя неловко, а она о чем-то думала. Пройдя на кухню, не знали с чего начать. Я предложил перекусить фруктовым салатом, ибо сразу приступить к делу казалось кощунственным и грубым. Она с радостью согласилась. Наверное, моя странная знакомая тоже ощущала себя неловко. За столом, подсев к ней поближе, я уткнулся в тарелку, лишь раз взглянув на свою гостью, и увидел, что она тоже не отрывает глаз от тарелки. В горло не лез и кусочек. Минут через десять, услышав ее шепот, осторожно прикоснулся к ее руке:

   - Я думала, что ты вообще откажешься... По крайней мере не захочешь так...

   Шепот оборвался, а я, уже давно растеряв прежнюю уверенность в правильности своих поступков, постарался придать своему голосу легкость и уверенность:

   - Я решил совместить твою просьбу с приятным...

   - Сомневаюсь, что это будет настолько приятно для тебя, - хмыкнула в ответ Эля. - В этих делах я эгоистка.

   - А, может, ты просто не любила? - брякнул я, еще раз поразившись ее откровенности. Еще большим откровением для меня стал ее незамедлительный ответ.

   - С одним было по любви, но сплошное разочарование... Гм... В его способностях. Со вторым, от обиды на любимого жениха, в то время мне хотелось свадьбы и всего с этим связанного. Третий просто изнасиловал... С тех пор я строила отношения исключительно платонические...

   - Прости, мне не стоило... - проговорил я, проводя по ее лицу второй рукой, и тут до меня внезапно дошел смысл ее последних слов. - Ты меня тоже боишься?

   Она повернулась ко мне, внимательно посмотрев в глаза и, коснувшись губами моих губ, выдохнула: "Нет!". Потом легко выскользнув из-за стола и разрывая наши прикосновения, предложила потанцевать. Музыки, подходящей для медленного танца, не оказалось. Я с радостью бы отказался от этой идеи, еще раз попытаться поговорить со своей необычной гостьей, но она не проявляла абсолютно никакой заинтересованности в разговоре. В ее взгляде ярко выражалось "сделаем это поскорее и баста". В конце концов, вывод напрашивался сам: потанцевать и разрядить обстановку. Я скачал несколько первых попавшихся мелодий на сотке и повел ее в спальню.

   На улице день был в самом разгаре, отчего было неловко, словно я собирался совершить некое таинство, которое приходилось выставлять на всеобщее обозрение. Задернутые шторы немного улучшили обстановку. Она стояла, где я ее и оставил, в центре комнаты, рассеянно разглядывая ковер на полу, и не обращала никакого внимания на мои действия: ни на включение музыки, ни на мое медленное приближение к ней. Сама хотела, а теперь передумала? Может, что-то не так? Эля посмотрела только лишь, когда мое тело встало к ней вплотную, и тогда я увидел ее глаза. Они сияли. Я слишком много раз видел и любовь, и игру в любовь, что мог определить все с точностью... Нет, этот взгляд не был влюбленным... Так смотрят на божество... И это было невероятно красиво и завораживающе... Не знаю, что в этот миг выражал мой взгляд, а потом... Потом пришла нелепая мысль, что сейчас она видит не меня, а какого-то персонажа, которого я играл. В душе проснулась горечь и обида, ведь в жизни я...

   - И как, я успешно играю свою роль?

   - Роль? А ты играл? - взгляд Эли стал оскорбленным и холодным, мне захотелось уйти, сбежать от нее, но вместо этого лишь обхватил ее талию, прижимая к себе.

   - Но ты смотрела на меня и видела, не живого и настоящего человека, а вымышленного персонажа...

   - Ошибаешься, я видела тебя... А ты, оказывается, ревнивый...

   Я в очередной раз был сбит с толку, Эля или решила просто переключить мое внимание, или у нее определенно появились основания так считать. Музыка продолжала играть, зато мое тело отказывалось делать малейшие попытки пошевелиться. Легкая задумчивая улыбка резко контрастировала с насмешливыми искорками ее глаз.

   - Вот смотри, Мануэль, можно тебя так называть? - и, дождавшись моего утвердительного кивка, продолжила. - Мы едва знакомы, ты же пытаешься завладеть моим вниманием сейчас, будто я твоя девушка, а не первая встречная, выпытывая "ты ли в моих мыслях или нет".

   - А разве не должен? - взбунтовался я, видимо уже сейчас бессознательно веря в продолжение нашего знакомства, хотя доля смысла в ее словах присутствовала, если мы больше не встретимся, то ни к чему все это.

   - Знаешь, наша беда в том, что при обычных условиях, мы никогда бы не обратили внимания друг на друга, продолжая ожидать какого-то чуда. Замечать людей и происходящее вокруг нас заставляют некие исключительные обстоятельства, которые мы сами или их кто-то создает... - На этих словах она положила руки мне на плечи, обрывая свою речь и провозглашая конец разговора на эту тему. - Знаешь, это впервые, когда хотя бы кто-то пытается потанцевать перед...

   -Так лучше? - прервал ее я, начиная двигаться в такт музыке.

   - Ага, - согласилась Эля, потом призналась, - когда я предложила то же самое моему жениху, включив музыку, то он ответил, что под такую музыку я обычно засыпаю и завалился спать...

   - Сказала, что хочешь ребенка? - не удержался я.

   - Брось, Мануэль, ты все прекрасно понял.

   - Жестоко, - признался я, ближе прижимая ее к себе, мне было одновременно приятно и неприятно слушать об этом.

   Эля вздрогнула от моего бессознательного порыва, обвив шею руками. В этот момент музыка неожиданно закончилась, заставив нас замереть, не представляя как быть дальше. Убрав руки с ее талии, я осторожно погладил по ее волосам, казавшимся нежными и воздушными. Эля была на голову ниже меня и с этого положения робко и доверительно смотрела мне в глаза. И я поцеловал...

   Она не солгала, признаваясь в своей эгоистичности, однако мне понравились ее своеобразные ласки, как и то, что в порыве блаженства Эля прокусила мне губу и расцарапала ногтями спину. После этого она обрабатывала мазью ранки, мурлыча какую-то песенку на своем родном языке. В тот момент мне казалось, что я близок к раю. Потом было продолжение, и засыпали мы в объятьях друг друга.

   Знаю точно, ничего особенного не произошло, вот только я был в экстазе, проснувшись утром. Не придавая ни малейшего значения тому, что проснулся в одиночестве, спокойно отправился на работу. Все было замечательно, будто благодать снизошла на меня, ни одного неверного жеста или движения. Эйфория продолжилась три дня, принеся со своим окончанием неуверенность и страх. Я проверил все места, где хранил драгоценности, деньги, документы и прочее. Она ушла, ничего не тронув. Это принесло удовлетворение, что я не обманулся в своем выборе. Тепло на душе сливалось с грустью при одном воспоминании об Элле от того, что она ушла. Впрочем, вспоминать о ней возможностей особо не было из-за больших психологических нагрузок на работе, лишь ночью, ложась на постель, я ощущал ее отсутствие. Возможно, я бы смог забыть о ее существовании когда-нибудь, но примерно дней через десять мне позвонил мой гинеколог, спрашивая, знаю ли я, что моя невеста улетела уже к себе на родину, узнав, что зачатие произошло и беременность протекает нормально. И тут я понял, что хочу узнать, каким будет мой ребенок, хочу заниматься его воспитанием, хоть многие люди моей профессии предпочитают этого избегать. Может быть, уже пришло время, и подходящий для этого возраст наступил. Увы, я понял это только сейчас, когда странная незнакомка предложила мне... А, может, она просто приворожила меня? Нет, даже если так, ребенок важнее...

   Я посетил то место, где она временно проживала в Испании, чтобы узнать, что она покинула эту страну сразу через несколько часов после посещения гинеколога, к которому я сейчас и направился. Когда я пришел, то до окончания его рабочего дня оставалось не больше получаса.

   - Привет. Как дела?

   - Дела хорошо, а вот твои судя по выражению лица не очень, - откликнулся мой друг, отрывая взгляд от бумаг на столе.

   - Как сказать... Понимаешь, я даже не знаю адреса у нее на родине... Вообще ничего...

   - Дела-а. Разреши полюбопытствовать, хоть и не мое это дело. Сколько времени вы знакомы?

   - До прихода к тебе - несколько дней, - ни словом не солгав, отчеканил я, не говорить же ему, что она предложила забеременеть за пару часов до визита к нему и как тогда познакомились. Странно как-то все итак выглядит, а мне не хочется объяснять, что поначалу согласился только на оплодотворение, а сейчас жажду быть с ней и моим ребенком.

   Мой друг задумчиво на меня посмотрел, не проронив после этого ни слова, и полез за документами. К счастью, она оставила данные о себе и своей стране, или же просто хотела, чтобы я ее нашел...

 

Глава 2. Те, кому мы не нужны.

  

   Сначала я ощутил ее приближение...

   Нет, не так... Пару месяцев не мог вырваться: постоянные гастроли и съемки. А в свободные минуты искал информацию о ее стране, и чем больше ее находил, тем сильнее начинал переживать: не сделал ли я ошибку, отпустив ее, вовремя не удержав. Когда съемки закончились, решил взять себе отпуск...

   Сейчас я уже пару часов стою напротив ее подъезда: она живет в квартире. Багаж лежит у моих ног - я нигде не остановился. Наверное, с моей стороны это было навязчиво и грубо. Однако частично я успел поплатиться за это, дома-то ее не было, и в домофон никто не отвечал. Скорее всего, Эля была на работе. Итак...

   Сначала я ощутил ее приближение. Внутри что-то екнуло, и я посмотрел на прекрасную незнакомку. Умом и сердцем я прекрасно понимал, что это все та же Эля, вот только такой я ее не видел, хотелось верить, что просто мало ее знал. Она шла по тротуару, каблучки аккуратных черных туфелек без рисунка глухо постукивали по асфальту. Черные брючки и пиджак строгого стиля в тон им, а под ним белый топ. Русые волосы, небрежно перехваченные заколкой, развивались на ветру. Жаль, гигантская черная сумка на плече не вписывалась в общую картину...

   Я весь извелся, пока Элла приближалась медленно и устало, смотря куда угодно, только не по сторонам и не прямо перед собой. Чаще всего ее глаза были устремлены в небо, а на лице в такие мгновения блуждала блаженная улыбка. Подойдя к двери, она раскрыла сумку и начала искать что-то, вероятно, ключи. Я мог бы посчитать, что она специально меня не замечала, но она вообще ничего не замечала вокруг. Мне ничего не оставалось кроме как специально привлечь ее внимание.

   - Подержать твою сумку, в то время как ты поищешь? - предложил я, тоже подойдя к двери.

   Эля вздрогнув, посмотрела мне в лицо, и, протянув сумку безразлично поздоровалась.

   - Как дела? - продолжил я, не желая повторения предыдущего конца.

   - Как видишь, - откликнулась она, вытащив из сумки ключи и открывая дверь. - Заходи.

   - Приглашаешь? - недоверчиво спросил я.

   - Не здесь же разговаривать, у всех на виду.

   - А-а, - потянул я разочарованно. - Ты не сильно удивилась моему приезду.

   - Просто не исключала такую возможность, - пожала плечами она, и, предотвращая следующий вопрос, добавила. - А не обрадовалась, потому что не давала себе ни малейшего повода надеяться на твой приезд, чтобы избежать боли в будущем.

   Весь подъем до пятого этажа молчали, каждый по своим причинам, тем не менее, перед дверью она уточнила:

   - Ты нигде не остановился?

   - Нет.

   - Тогда, тебя ждет разочарование, - добавила она, проходя в квартиру.

   - В смысле? - насторожился я, подозревая худшее, и шагнул на порог. Представшая глазам картина объяснила все. Мало того, что квартирка была маленькая, так еще и везде царил беспорядок.

   - Недавно переехала и не успела обжиться, - пояснила она так, будто охватила своим высказыванием все сразу, одновременно бросив сумки на тумбочку в прихожей и стягивая обувь.

   - Ну, я приехал без приглашения, - возразил я, последовав ее примеру и проходя в комнату. - Если ты, конечно, не выгоняешь.

   - Отчего же, - донесся ее голос из душевой, - располагайся...

   Поставив чемодан в углу, я осмотрелся. Стены здесь были обклеены золотисто салатовыми обоями с цветочным рисунком. В углу у окна, на тумбочке стоял телевизор, а напротив небольшой диванчик. Поодаль у стены располагалось кресло и книжный шкаф, забитый всякой всячиной. Над креслом прикреплено бра причудливой формы. Пол, покрытый белым линолеумом, выглядел серым, при зашторенных кружевными шторами окнах. Скорее всего, комната была гостиной, но ее размер меня сбивал с толку. В соседнюю комнату проходить не стал, вернувшись к проходу между смежной уборной с душевой комнатой, откуда доносился голос Эллы, и кухней, затем прошел на кухню, где у плиты стояла Эля. Кухня ничем особенным не отличалась, поэтому я сел на первый попавшийся табурет.

   - Разогрела супчик, - сказала Эля, накрывая на стол. - Будешь?

   Я кивнул в ответ и направился к раковине, чтоб помыть руки и умыться с дороги, когда вернулся к столу, все было готово. Без слов сел на пустое место, и подождав, как только она начнет, без слов принялся за еду, я здесь гость, причем незваный.

   Кушать вместе с ней мне понравилось, как и ее стряпня. В молчании она собрала со стола посуду и направилась к раковине.

   - Пришел предъявлять права на ребенка? - небрежно осведомилась она, не оборачиваясь.

   - Не совсем... Я отвечу. Позже отвечу. Лучше объясни, почему ты не хочешь замуж? У ребенка должен быть отец.

   - И что? - но, не получив ответа, ибо я намеревался молчать до тех пор, пока не узнаю все, что меня интересует, продолжила. - Не хочу потому, что мужчина сваливает на женщину все дела по дому при том, что работают оба, что со временем, жена, устает от такой жизни, а у него появляются молоденькие любовницы, и впоследствии даже самый счастливый брак превращается в кошмар.

   - У вас так ведут себя мужчины? - поразился я.

   - В основном, - призналась она, оборачиваясь, затем поманила в сторону гостиной.

   - Чем же я тебе не подхожу настолько, что ты сбежала, не попрощавшись? - проговорил я, следуя за ней. Мы уселись на диванчик.

   - Ты иностранец, а у вас существует практика забирать ребенка себе, при расторжении брака. А я сомневаюсь, что вместе мы продержимся долго. Росли в разных условиях, разное восприятие жизни...

   - Зато это можно преодолеть при желании...

   - Брось, рано или поздно появится что-то или кто-то, что станет важнее сохранности брака, и ты уйдешь, забрав у меня единственное сокровище...

   - Но ты...

   - А я буду не в силах что-либо изменить...

   - Пусть, неужели из-за этих мифических проблем ты готова отказаться от счастья сейчас?!

   - Проблемы не мифические, а жизненные. Да и никакое мимолетное счастье не стоит боли, что остается после того, как счастье проходит...

   - Избегая боли, ты теряешь возможность стать счастливой...

   - А кто сказал, что я мечтаю быть счастливой такой ценой? - грустно улыбнулась Эля.

   - И все равно, я не уйду, даже если ты отказалась от попыток...

   - Тогда, боюсь, у меня не остается выбора, как пройти через все то, о чем я только что рассказала...

   - Неужели все настолько плохо?.. - я положил руку на спинку дивана, чуть приобняв девушку. Она опустила голову мне на плечо, рассыпав волосы в разные стороны. От этого незначительного жеста доверия на душе отлегло, пока она не обронила:

   - Гораздо хуже, чем ты себе можешь представить... - и, больше не желая продолжать бессмысленный спор, сменила тему. - Надолго в наши края?

   - Не совсем, - буркнул я, не желая отвечать, что отказался от работы на ближайшие полгода. Мне не хотелось, признаваться, что готов быть с ней несмотря ни на что. Признаваться в этом той, что как ураган ворвалась в мою жизнь, предотвратив любые попытки на возвращение к прежнему, и так же быстро растворилась, как и ворвалась в мою судьбу.

   Эля молчала: темы для разговора иссякли. Я же вспомнил вопрос, мучавший меня долгое время, пытаясь поначалу сам ответить на него не то, чтобы это было принципиально, просто предпочитаю знать правду. В итоге сдался, спросив напрямую:

   - Ты меня приворожила?

   Тяжело вздохнув, она убрала голову с моего плеча и посмотрела в глаза, усталым и безжизненным взглядом, затем, словно увидев то, что хотела узнать, вернула голову на прежнее место, заговорив:

   - Я знала, что рано или поздно ты это спросишь. И рада, что ты спросил об этом сейчас, а не с течением времени или когда станет поздно что-либо говорить... Многие мужчины, общаясь со мной задают мне этот вопрос. Чаще не спрашивают об этом, приходя к выводу о колдовстве или ослеплении... Те кто спрашивают, получают один и тот же ответ: "Нет, не приворожила!" Так или иначе, любовь - это одно, желание прожить жизнь с этим человеком - совсем другое. А теперь послушай все, не перебивая... Твой ответ: "Нет, это не приворот, колдовство, ослепление или что-нибудь в этом роде, но не потому, что не могу или не знаю, как это сделать, а потому что считаю это не этичным..." Мне не нужен тот, кого я заставляю любить себя, это оскорбительно... Да и нет у меня необходимости в этих детских трюках... Любовь, по своей сути гораздо сильнее, прочих чувств, ну кроме страха, я думаю... В твоем же случае вообще не было ничего, лишь стремление попытаться выполнить давнишнее желание иметь сына.

   Эля замолчала, я ждал, надеясь на продолжение, которого не последовало, пришлось вытягивать его из нее:

   - Тогда почему я захотел найти тебя, а также сумел выполнить свое желание?

   - Захотел найти потому, что для тебя наше знакомство стало чем-то из ряда вон выходящим. Встретились же потому, что я предвидела твои поиски.

   - Я настолько предсказуем? - осклабился я.

   - Вряд ли. Я просто просматриваю тысячи возможных вариантов развития событий, отбирая наиболее вероятные.

   - Тогда ты, должно быть, гений, - ухмыльнулся я.

   - Не думаю, я не особо пользуюсь логикой, и не умею... Скорее образ жизни.

   - И каково так жить?

   - Скучно. К тому же, это не сильно отличается от любой другой жизни...

   - И откуда ты знаешь?

   - Пробовала. В большинстве случаев - скучно.

   Я не стал уточнять, считает ли она и мою жизнь скучной, чтобы не нарваться на подтверждение тому. Разговаривать мы больше не пытались. Эля сонно хлопала глазами, я, уставший с дороги, тоже засыпал.

   - Ладно, идем спать, - неопределенно махнув рукой, она поднялась с дивана, направляя в сторону второй комнаты, куда я прежде не заходил.

   Когда я вошел, Эля уже успела переодеться и убрать покрывало. Неожиданно, кровать оказалась двуспальной.

   - Тебе повезло, что я люблю простор, - ухмыльнулась Эля, нежась уже в постели. - Надеюсь: ты захватил пижаму. Или планировал спать в нижнем белье.

   - Лучше без него, - подначил ее, - мы же теперь семья.

   - Как хочешь, - потянула она, поворачиваясь ко мне спиной. - Запомни одно: МЫ не семья.

   Я, стянув все себя, направился в душ, а когда вернулся, она задремала, зато я не планировал легко сдаваться. Юркнув под одеяло, я притянул ее к себе, прошептав на ухо:

   - Может, попробуем стать одной семьей?

   - Когда станем, тогда и будем, - странно ответила она.

   - Тогда выходи за меня?

   - Предложение делаешь? - нахохлилась Элла. - А где кольцо и цветы?

   - Не успел купить, - покаялся я.

   - Цветы не нужны... - высказала она и, помедлив, добавила. - Не люблю цветы.

   - Тогда кольцо оденешь семейное.

   - Готовился? - проницательно заметила Эля.

   - Не исключал такую возможность.

   - Ясно... Знаешь, предложи ты мне покупное, оскорбил бы...

   - Значит, мне повезло... - больше я не планировал тратить время на разговоры, подмяв ее под себя...

   Утром я проснулся раньше Эли, то ли из-за того, что другой часовой пояс, то ли вследствие иных переживаний. Оглянувшись на свою будущую невесту, увидел, что за ночь одеяло сползло с нее, и кожа от холода покрылась гусиными пупырышками. Притянул ее к себе, накрывая одеялом, Эля что-то промычала сквозь сон, однако продолжила спать.

   Она была не той, о ком я мечтал, кого представлял спутницей своей жизни, а стала единственной, с кем я согласен разделить свою судьбу, что бы ни было после, кем бы она не оказалась. Наши отношения слишком стремительно появились, миновав все стадии развития отношений. Да, я прожил их с другими и ни о чем не жалею. А что за жизнь была у нее? Эта упрямица вряд ли расскажет что-нибудь о себе. Хотя зачем мне это? Неужели я бессознательно ревную ее к прошлому, к ее тайнам? Или же все-таки приворожила, ведь у нас нет ни тем разговора, ни точек соприкосновения?.. Нет, она права, при обычных обстоятельствах я ни за что ни выбрал бы ее. А она?..

   - И долго ты так мудрствуешь? - прервал эллин голос поток мыслей. Только вопрос, по ее мнению, считался риторическим, ибо она продолжила. - Обычно в таких размышлениях я дохожу до того, что и жизнь не имеет смысла.

   - И часто такое случается? - спросил я, не задумываясь над смыслом ее последнего высказывания, суть которого дошла до меня уже после нелепого вопроса.

   - Как правило, несколько раз в день, сейчас же стараюсь не думать об этом, чтоб сынишку не беспокоить...

   Мне от чего-то стало жутко от ее слов, я решил сменить тему разговора:

   - Познакомишь с родителями?

   - Познакомлю, хоть и предпочла бы не делать этого... А теперь идем завтракать, а то на работу опоздаю.

   - У тебя еще будильник не сигналил.

   Элла подошла к столу, расположенному у окна, и взглянула на сотку, лежащую рядом с ноутбуком, оповестив, что через минуту бы зазвонила. Затем она направилась принимать душ, я же, услышав шум воды, поплелся на кухню. Заглянул в холодильник, продуктов куча, а предположить, чем завтракает моя будущая жена, не рискнул, не желая портить то общение, которое появилось недавно. Поэтому, сев на ближайший табурет, стал ждать. Минут через пять она пришла ко мне в платье.

   - Дома предпочитаю носить платье, но вчера при тебе не рискнула переодеться.

   Я понял, что эти пояснения отвечали на мое удивление, и был благодарен ей.

   - Ты быстро...

   - Старалась... Чтоб тебе скучать не пришлись...

   - Спасибо. Я не знаю твои предпочтения, и не стал что-либо доставать...

   - Обожаю супы на завтрак, но мы его вчера доели. Так что сегодня омлет с ветчиной, - ответила она, категорично добавив после раздумий, - как всегда без лука... А ты?

   - Чем придется... Согласен на то, чем ты завтракаешь.

   - Я приду, после семи. Ключи на тумбочке, - сказала Эля после завтрака, собираясь на работу. - Занимайся чем хочешь... Лэптоп без пароля, интернет есть, хоть и сомневаюсь, что тебя устроит его скорость. Еще бы тебе не помешало знать русский, хоть немного, если планируешь осмотреть город. Здесь до сих пор не сильны в английском, не говоря уже про испанский.

   - Я заметил. Ты оставляешь все на меня? Доверяешь?

   Она хмыкнула, закрывая за собой дверь.

   - Подожди, - я распахнул дверь, она обернулась, вопросительно смотря на меня. - Иди сюда, ко мне...

   Послушно подошла и замерла. Я стремительно схватил ее в охапку и, впервые со дня нашего знакомства, страстно поцеловал.

   - Удачного дня, - выдавил я из себя, выравнивая дыхание. - Не задерживайся после работы. Я буду тебя ждать.

   Эля лукаво улыбнулась, потрепав мои волосы, и ушла.

   День тянулся однообразно. Я не привык жить, бесцельно растрачивая время. Раньше это выглядело кощунственно, сейчас - безысходностью. Элла права: мне следует понимать хотя бы один из языков ее страны. Включил лэптоп, поразмышляв над тем, доверяет ли она мне или проверяет. Разумеется, мне следовало предвидеть, что все на ее ноуте будет по-русски. Тогда с этого и начну...

   Эля явилась домой в девятом часу. Я злился.

   - Ты опоздала, - были первые слова, сорвавшиеся с моих губ.

   - Я обещала прийти после семи, а не ровно в семь, - ухмыльнулась она. - Тебе не следует говорить со мной в таком тоне. Я тоже могу... Приготовил еду?

   - Да, - растерялся я.

   - А порядок не навел...

   - Я же не знаю, где что лежит... Послушай, я тебе не слуга...

   - Вот видишь, так каждый может, - сказала она, проходя в комнату и одновременно с этим стягивая с себя одежду.

   - Не знал, что ты можешь быть стервой...

   - Стервой может быть любая женщина, - примирительно начала Эля, - как и козлом - мужчина, вот только богом способен стать не каждый...

   - Ты не христианка? - еще одно открытие, удивившее меня.

   - Несомненно, и не язычница... Потом, все потом, а сейчас - кушать.

   - Я навестила родителей, поэтому опоздала, - обронила она, дожевывая последний кусочек.

   - А как же обещание... - мне от чего-то стало обидно.

   - Их необходимо было подготовить, что у меня внезапно появился кто-то, планирующий стать моим женихом...

   - Разве я не стал женихом? - ярость, уже улегшаяся в душе, закипела с новой силой.

   - Нет, пока не подали документы - я свободна. Извини, я привыкла так жить...

   - Это оскорбительно.

   - Ни капельки. Оскорбительно, когда тебя бросают накануне...

   - Это уже не оскорбительно, а болезненно...

   В ответ Эля лишь горько ухмыльнулась, начав собирать посуду со стола. Я молчал, не зная, как отреагировать на еще одну обнажившуюся тайну...

   - Почему ты так себя со мной ведешь? - в сотый раз начал я разговор, повторяющийся после знакомства с родителями в течение нескольких дней, и с легкостью могу назвать ее следующие слова:

   - Как так?

   Обычно после этих слов разговор заканчивался, потому что я не мог подобрать подходящие эпитеты, чтобы правильно преподнести мою проблему. Однако в этот раз я подготовился:

   - Со своей семьей ты живая и настоящая.

   - А с тобой, исходя из этого, ненастоящий труп, - Элла перестала печатать что-то на лэптопе и обернулась на меня, сидящего за ее спиной на кровати. Вечером, после работы, она постоянно этим занималась.

   - Не так... Ты сменила тему разговора. Со мной ты холодная и постоянно молчишь...

   - Как правило, подобной ерундой страдают женщины. К вон той вот ты относишься гораздо лучше, чем ко мне... Ты гей?

   - Нет, конечно! С чего тебе вообще это в голову пришло?

   - Один мой знакомый - гей. Вот он тоже таким страдает, у остальных мужчин подобных странных вопросов не наблюдалось.

   - При отношении, как у тебя, у любого человека появится вопрос, чем он заслужил подобное обращение...

   - Не торопись, я поняла... Замечено, что у людей качество отношения прямо противоположно степени знакомства. Чем больше мы кого-то знаем, тем хуже к нему относимся... Но не это наша проблема... За двадцать с лишним лет моя семья видела всякое, вот только им привычна манера моего общения, которую ты видел. С тобой я не "ношу маску". Дома хочется быть собой. Конечно, люди предпочитают видеть вокруг маску счастья. Смешно, но по-настоящему счастливых они ненавидят, любыми способами стремясь уничтожить их счастье... Я все объяснила, а теперь - хочу продолжить, - с этими словами Элла вновь повернулась к лэптопу...

   - Что ты печатаешь? - не выдержал я через несколько минут и взглянул на текст, перегнувшись через ее плечо.

   - Я, конечно, понимаю, что ты бросил работу, приехал сюда, бог знает куда, находишься в одиночестве дни напролет... На подобные жертвы способны женщины, когда хотят сохранить семью. Это их долг, так принято... Не мужчины... Только это не значит, что я должна тебя развлекать...

   Жестоко. Внутри все сжалось от боли и досады. Лучше бы я... Не успев что-либо осознать и понять, что произошло, заметил Эллу у себя на коленях. Ее горячая ладонь сжала мой подбородок, как в тисках. Глаза ее, холодные и колючие, постепенно становились нежными.

   - Я знаю, что переборщила. Порой, в порыве ярости, слова сами слетают с губ прежде, чем я могу что-либо осознать... Я работаю, а ты меня отвлекаешь...

   В этот момент меня осенило. Я понял, что именно не давало мне покоя. Нет, не ее молчание, не то, как она общалась с другими. Этот росток появился с самой первой нашей встречи, благодаря ему я согласился подарить ей ребенка, это он заставил найти ее и захотеть разделить свою судьбу только с ней. Меня мучило то, что Элла не испытывает того же, что и я... Знаю, что это эгоистично... Знаю, что, возможно, ни один мужчина не поступил бы, как я... А как правильно? Думаю, каждый решает сам...

Глава 3. Это ли доверие?!

  

   Обидно, но даже свадьба не стала чем-то примечательным для нас. Стоило мне только заикнуться на эту тему, как Эля замыкалась в себе, и понять причины ее поведения не представлялось легким делом. Аккуратно и тщательно продумывая каждое слово, мы пришли к соглашению, что на регистрацию мы оба отправимся в джинсах и футболках. Что ж, в ее настойчивости присутствовала должная степень разумности. Футболка, при ее комплекции, отлично скрывала уже выступающий животик, благодаря этому мы привлекали гораздо меньше внимания, и ни ее родители, ни близкие друзья или сотрудники, пришедшие на церемонию, не догадались о нашей (я был безумно рад любому малейшему намеку на сближение) тайне. Взамен упрощенной свадьбы Элла дала добро на повторную свадьбу в Испании, Которую проведем после родов, со свадебным платьем и прочими атрибутами, но без помпы. Осталась еще одна постепенно назревающая проблема: Элла ни в какую не желала покидать свою родину до родов. Аргументы против выезда из страны казались до жути нелепыми: если наш малыш родиться в Испании, становясь гражданином этой страны, то у меня появляются преимущества на права ребенка. Суть проблемы постоянно ускользала от меня, ведь еще до свадьбы мы обговорили в брачном договоре права на ребенка при разводе, и наш сын однозначно остается с матерью, при этом устраняется сам факт моего существования в памяти ребенка. В глубине души я считал ее прихоти обыкновенной паранойей, однако она просчитывала все слишком скрупулезно, исключая малейшую, даже незначительнейшую вероятность в нежелательном направлении. Я по мелочам то старался ее не тревожить, чтобы не навредить плоду, а в вопросе безопасности родов и места их проведения действовал вообще ювелирно, и, по-моему, это давало ей преимущество в сопротивлении переезда в Европу. В итоге, я начал подыскивать там работу, не могу же я вечно жить на иждивении жены (?!), игнорируя мнение упрямой супруги, а уж в какой стране появится наш малыш на свет - дело случая. Она будет рожать в максимально комфортных условиях в моем присутствии...

   Месяц спустя я получил эпизодическую роль в фильме испанско-французского производства, причем в основном съемки проходили во Франции. Не представляю, это подобно чуду, что повлияло на решение Эллы согласиться взять декретный и переехать со мной во Францию. Там мы поселились в съемной квартирке благополучного района, поближе к окраине городка, название которого, несмотря на все мои усилия, так и не запомнилось.

   В свободное от съемок время мы гуляли по небольшому скверику, в паре кварталов от нашего съемного дома. Порой тишина казалась невыносимой, и я начинал говорить о всяких пустяках: о новой экономической политике, об инфляции, о падении цен на акции... А Элла, улыбаясь, поддерживала выбранную тему разговора, делясь своими наблюдениями. Странно, но для нее "мужские" разговоры интересны и, скорее, я ощущал дискомфорт при обсуждении того или иного положения внешней политики различных стран. Жаль, мы никогда не обсуждали свои хобби, взгляды на жизнь и планы на совместное будущее. Я боялся, что оно никогда не настанет, что наша с Элей жизнь - это одна из дамских сказок про любовь, и рано или поздно сказка растает, оставив после себя горькое послевкусие. Мужчина должен в первую очередь думать о карьере, о славе и положении в обществе, о собаке и прочем, и только после всего про романтическую бурду, а еще лучше не думать об этом... Почему же мы не можем или не способны жить, наслаждаясь каждым проведенным моментом этой жизни?!.

   Со стороны, мы, несомненно, выглядели счастливой семьей, а в реальности между нами всегда присутствовала стена безмолвия и недопонимания. Я не понимал причин ее безразличия и апатии, а она - моего беспокойства по этому поводу. А в комедиях про внезапное и непременно счастливое супружество все выглядит иначе...

   Вечерело. Я, уставший после длительных съемок, прошел на кухню, едва переставляя ноги. Эля, поставив ноутбук на столешницу, сосредоточенно что-то на нем печатала, время от времени массируя левой рукой противоположное плечо. На мое возвращение не последовало никакой реакции, меня это начинало раздражать с каждым днем все сильнее и сильнее, неужели трудно просто поприветствовать.

   - Что печатаешь? - не задумываясь, спросил я. Эля вздрогнула и обернулась.

   - О, я не заметила, как ты пришел, - невпопад ответила она, вернувшись к своему занятию.

   Я постоял какое-то время, переминаясь с ноги на ногу.

   - Что такое любовь?

   Элла оглянулась, прищурив глаза.

   - Ты же актер, умеющий очень точно передавать чувства, с чего же тебе пришло в голову узнавать об этом у брокера?

   - Я подумал, что мы вот живем вместе, разговариваем, редко, но и такое случается, выполняем различные совместные обязанности, проводим вместе время, но что из этого отличается от поведения и поступков двух любящих друг друга людей? Почему мы не называем все это любовью?

   - Не важно, что мы делаем, важно, как мы это делаем.

   - Да-да, я именно это и говорю... Почему же любовью считают или всякую дребедень, или выбирают другую крайность - нечто фатальное?

   Элла сделала вид, что вопрос риторический, промолчав в ответ, и, выключая лэптоп, приступила к приготовлениям на ужин. К философским разговорам мы больше не возвращались, тем не менее, меня не покидала уверенность, что Элла собиралась что-то сказать, и в последний момент передумала.

   Вскоре у нас родился сын, я по настоянию жены дал ему имя Рикардо. Глаза сына, ярко-зеленые, как и у Эли, пленили мое сердце. Каждый раз, возвращаясь с работы, я был на седьмом небе от счастья...

   Хлопоты по переустройству нашего дома за месяц до возвращения в Испанию были не напрасны, Эля, как ребенок хлопала в ладоши и радовалась "семейному гнездышку", как она неустанно называла наш дом, больший восторг у моей жены вызывала детская, через небольшую перегородку от нашей спальни.

   В Испании я вернулся к театральным постановкам, все-таки эти роли, да и сами персонажи получались более живыми, в полной мере отражавшими тот или иной образ, позволявшими раскрыть свой талант и мастерство игры.

   Раньше, до появления Эллы моя жизнь была другой. Последние годы я жил ради работы и для работы, во мне поселилось стойкое убеждение, что я жив только во время своей работы, а все остальное время - однообразное прозябание в чужом мире. В молодости мир выглядел иначе: музыка вдохновляла и опьяняла. Мы с ребятами даже создали группу. Кто из мечтателей и бунтарей не страдал подобным по молодости?! Мы были молоды, и каждый из ребят мечтал по-своему, кто о мировой славе, кто о богатстве. У меня же на первом месте стояла музыка, полностью поглотившая меня. В тот период я и познакомился с Сесилией. Она была обаятельна: жгучая брюнетка с выразительными карими глазами и беспокойным веселым характером. Я ни капли не жалею, что провел незабываемый год, грустно лишь от того, что, погруженный в романтические грезы, я не заметил как распалась группа. Пытаясь хоть что-нибудь исправить в своей разрушающейся карьере, не заметил, упустил приближение очередной трагедии, но только на личном - Сесилия покончила с собой, спрыгнув с многоэтажки. Ее смерть слишком долго лежала на моем сердце грузом вины и раскаяния... Тогда я и обрел себя в новом для себя искусстве - актерском...

   Сейчас, я заново нашел счастье, занимаюсь любимым делом, наконец-то обрел семью, к которой рад возвращаться после работы, а воспоминания о прошлом реже и реже разрывают душу на части...

   Так думал я в преддверии обещанной свадьбы в Испании...

   Всю жизнь я твердо верил, что женщины обожают свадьбы и походы по магазинам, но не моя избранница. Оба эти вопроса она полностью переложила на мои плечи, лишь изредка делая слабые попытки принять участие и помочь мне. Я не жаловался, сам настоял, сам и расхлебываю. Все в порядке, я почти привык к ее необычному поведению, иногда все же хотелось от нее немного больше проявления чувств...

   Начало дня свадьбы для нас практически ничем не отличалось от любого другого дня, если не тем, что одеваться мы разошлись в разные комнаты и встретились уже на месте.

   Как же божественно выглядела Эля в тот день в подвенечном платье, больше походившем на сарафан, и с распущенными волосами, волнами струящимися по платью и плечам, а на голове венок из лилий, вместо фаты. В этом наряде Элла походила на античную богиню, а не на мою современницу. После обмена клятвами мы с гостями посетили местные достопримечательности, позднее прибыли в заранее зарезервированный банкетный зал. Домой мы с Элей вернулись за полночь, и она сразу же направилась к сынишке, мне пришлось немного повозмущаться для порядку и дожидаться ее прихода в спальне...

   Хорошее закончилось быстро. Одним солнечным майским утром я нашел Эллу, сжавшуюся в комочек на полу близ нее лежал Рик. Выглядело так, что малыш спал, а Элю сотрясали беззвучные рыдания. Она в жесте отчаяния и бессилия обхватила голову руками, длинные волосы разметались по полу.

   - Что с Риком? - я задал единственный интересующий меня вопрос.

   - С ним все в порядке. Я просто, боясь причинить ему вред, опустила его на пол...

   - Но он же простудится...

   - Да-да, положи его в кроватку, - всхлипнула Эля.

   Я, бережно подхватив малыша на руки, проскользнул в соседнюю комнату. Рики, не прерывая свой сон, трогательно плямкнул губами, пока я укладывал его в кроватку, потом укрыл его одеяльцем. Теперь, когда мои переживания улеглись, я смог подумать о поведении, неприсущем моей супруге, не отрицаю, что она всегда была странной, однако сегодняшний случай показал... Додумать я не успел, ведь мой взгляд наткнулся на распростертую на полу Эллу.

   - Эля, может, ты мне все-таки скажешь, что случилось? - признаться честно я не мог себе представить, ее такой, из-за нелепой растерянности не сумел подобрать более деликатное поведение.

   - Она присвоила его, присвоила себе мое произведение... - всхлипывая, выдавила из себя она. Глаза, некогда казавшейся мне бесстрастной девушки, буквально обрушили на меня лавину боли, столь сильны ее чувства.

   - Какое произведение? - не понял я. - Ты же брокер...

   - Да-да, - нетерпеливо прервала она, - а помимо, пишу пьесы для театра. Последнюю из них и присвоила себе одна из начинающих актрис вместе с директором...

   Я, медленно растягивая каждый шаг, словно тигр на охоте, приблизился к своей ставшей уже очень родной незнакомке, также бережно поднял ее на руки, направляясь к кровати. Затем сел, усадив ее, как маленькую, у себя на коленях.

   - Тише, любимая, - неосмотрительно признаваясь в своих чувствах, прошептал я, целуя ей виски. - Ты ведь знаешь лучше меня, что такое случается и от этого никто не застрахован... Ты патентовала свои работы?

   - Нет, конечно, нет, - горькая усмешка в усталом голосе была чересчур очевидной. - За них мне платят меньше, чем стоит патент на работу...

   - Я никогда не читал твои произведения, - признался я, чтобы сменить тему, и как-то успокоить мою малышку.

   - Если бы тебе было интересно, то прочитал бы, - буркнула она.

   - В чужих вещах не роюсь, - я попытался не поддаваться на провокацию и не усугублять положение. - А зачем ты вообще пишешь?..

   Я не представлял, как закончить свой вопрос, но Эля поняла меня:

   - Это было моей давней мечтой. Не очень-то стыкуется с жизнью профессионального брокера?!

   - Да, не слишком... - поддержал ее я. - А ты мне позволишь их прочесть?

   - Читай, но хочу предупредить, они на моем родном языке.

   - Это не будет проблемой... - выдохнул я, прикасаясь губами к ее щеке. - Я соскучился...

   После нескольких пьес меня не покидала уверенность, что Эля меня обманула. Настоящая она - яркая и чуткая девушка с острым проницательным умом, а не бесстрастная кукла, безразличная к окружающему миру, хотя холодной и отчужденной она могла казаться из-за скрытности и недоверия, как защитная реакция на что-то, с которым она...

   - И много ты прочитал? - застигнувший меня врасплох эллин вопрос прервал цепочку привычных размышлений.

   - Достаточно, чтобы с уверенностью утверждать: ты должна заявить об авторских правах на них, опубликовать свои работы здесь... Я займусь первым вопросом...

   - Почему бы нам не сделать этого вместе?

   - В твоих словах есть доля смысла. Только кто останется с Риком? Хосе не сможет, как в день свадьбы, у него же пациенты. Он гинеколог, а не нянька.

   - Ты прав, хотя я бы предпочла получить опыт в этом вопросе.

   - Опытом я поделюсь своим. Позже. А сейчас я все равно воспользуюсь старыми связями.

   - Ясно. Спасибо, - кивнув Эля направилась в детскую, а я, набрав номер и договорившись о встрече с Жюстин, начал готовить необходимые документы, одновременно с этим натягивая соответствующую случаю одежду.

   Через два часа я сидел в элитном ресторане, поджидая давнюю приятельницу.

   - Давно не виделись, Мануэль. Как жизнь? Слышала, ты женился, кто бы мог подумать?!

   - Да-да, я как раз по этому поводу...

   - В смысле? Ты не доволен женой?

   - Нет, ты не дала мне договорить... Ей необходимо запатентовать свои работы... - я запнулся, размышляя о том, насколько глубоко можно посвятить Жюстин в чужую личную жизнь.

   - А теперь по подробнее, - попросила она, видя мои раздумья, в этот момент я понял, что лучше всего рассказать лишь необходимый минимум. Жюстин, конечно, поможет, но я уже начал понимать какую плату за услугу она потребует взамен. Плату, которую я не могу и не хочу ей давать. Что ж, актер, как правило, и в жизни актер, хотя я всегда предпочитал этого избежать... И пусть "мудрецы" говорят, что я упускаю свой шанс на ...

   Как и подразумевалось, я отвез Жюстин до дома, провожая до двери, получил приглашение зайти на "чай". "На чай, как банально," - думал я, закрывая за собой дверь.

   Уже по возвращении домой, я терзался вопросом, стоит ли рассказывать Элле о случившемся. Хотелось, чтобы она верила, хотя в глубине души я понимал, что ей плевать на мои муки и что она просто-напросто безразлична ко мне...

   Войдя в спальню, я увидел, как Эля кормит Рика грудью, мурлыча поднос какую-то песенку. Разумеется, она почувствовала мое присутствие:

   - О ты пришел... Твой ужин на столе, извини, что не дождалась тебя и перекусила.

   Словно робот, ни тени эмоций не отразилось на ее лице. Неужели я настолько безразличен? Тогда просто бы развелась, ведь я же... Впрочем, глупости все это... Именно в тот момент ко мне пришла одна идея, блестящая, как мне казалось...

  

Глава 4. Реакция

  

   Спустя полтора месяца после приведения моего "гениального" плана в действие я получил неожиданные результаты, но не те, на которые рассчитывал. Как же сильно я ошибался...

   Первое, что я хотел и должен был сделать, признаться самому себе, что влюблен и что какое-либо мое действие или бездействие обречено на провал. Кажется нелепым: пытаться причинить человеку боль и одновременно с этим, стараясь сделать так, чтобы боль была незаметной. Почему? Все просто: я влюблен. Итак, я вновь вернулся к проблеме влюбленности. Можно, конечно, назвать это ослеплением или приворотом, но это по-детски и несерьёзно, сам то я знаю истину, да и решению проблемы не поможет... Вот, что думал я, пока меня гримировали. Сегодня я опять буду играть главную роль... Опять пересекусь с этой брюнеточкой, подругой Жюстин. Нахальная девица, имени которой я так и не соизволил узнать, предложила себя в качестве любовницы. Можно было бы воспользоваться случаем, но тогда от девушки-липучки стало бы невозможно избавиться, что не вписывалось в мои планы и было чревато последствиями...

   Постановка прошла великолепно. Зрительский зал буквально взорвался от аплодисментов. Народ ликовал после просмотра нового спектакля. Что ж, это радует, хотя я не переставал лелеять надежду, что Эля тоже присоединиться к поздравлениям поклонниц. Впрочем, она мой талант давно уже оценила... Тяжелый вздох вырвался из моей груди при виде назойливой чернявки: сейчас предстоит самое трудное.

   - Мануэль, почему ты меня избегаешь?

   - Потому, что твое общество меня не интересует...

   - Брось, - перебила она, не давая сказать и слова, затараторила, - ты не счастлив в браке, а Жюстин сказала, что ты великолепный любовник. Да и другие пять девушек вспоминали об этом с восторгом...

   - Твои сведения устарели. У меня нет причин для измен. Я счастливо женат на любимой женщине...

   - Ты, может, и любишь, но не тебя. Женушка даже изредка не посещает твои спектакли.

   Здесь мне нечего было возразить, после свадьбы я больше не замечал эллиного присутствия на своих...

   - Милая, кажется, ты ошиблась, - услышал я до боли знакомый и родной голос. - Прости, любимый, что опоздала...

   Я растерялся, а Элла, видя это, ловко юркнула в мои объятия.

   - В таком случае ты знаешь про измены своего супруга, - вопрос брюнетки прозвучал как утверждение.

   - Думаю, чужая жизнь не твое дело, - спокойно прокомментировала Эля, - но раз ты настолько любопытна, я отвечу. Я знаю про все его измены...

   Я боялся, что сейчас случится непоправимое, и поспешил прервать разговор, переходящий в разборки:

   - Пойдем, Эля ты обещала мне помочь переодеться, - проговорил я достаточно громко, чтоб исключить поползновения окружающих на личную территорию.

   - Да, конечно, идем, - легко согласилась Элла.

   Я думал, она будет задавать вопросы, но, оказавшись в гримерной она молча подошла к разбросанным вещам. Видимо, она никак не могла определиться, в чем я покинул дом, потому что ее единственный вопрос был про одежду.

   Тишина затягивалась. В глубине души я понимал, что мне следовало извиниться, но я до сих пор был зол, и, видя ее нетерпение, я не спешил говорить что-либо. Однако Элла упорно молчала...

   - Я тебе не ... - начал я, заметив, что Эля намеревается покинуть комнату, мне бы не хотелось, чтобы все закончилось так...

   - Пожалуйста, - у двери она бросила, не оборачиваясь, - не говори ничего. Сейчас я не готова слушать ложь...

   - Но я не изменял тебе... - почти выкрикнул я, заметив как дверь начала открываться с каждым миллиметром приближая катастрофу.

   Эля обернулась. На ее лице застыла горькая улыбка в этот момент больше походившая на оскал.

   - Я знаю, - вот и весь ответ.

   Хотелось накричать, ударить ее или чтобы она побила меня, лишь бы она не была настолько безразлична и холодна.

   Всю дорогу до дома молчали. Оправдания выглядели нелепыми. Уже у порога, когда ледяное безмолвие между нами переросло в болезненное состояние рассудка, она бесстрастно обронила:

   - Я верю и не верю тебе, как любому человеку в этом мире. Для меня взаимоотношения не вопрос веры, точнее доверия, но сделки. Ты удивишься, почему так, и, предупреждая твои дальнейшие вопросы, я скажу. В какой-то момент жизни во мне что-то оборвалось, и рухнуло привычное восприятие... Но все-таки это больно...

   - Что больно? - не выдержал паузы я, когда Элла внезапно затихла, но моя супруга упорно молчала.

   Вошли в дом в тишине, Эля в детскую, я на кухню. С некоторых пор, уже не помню точно, у меня вошло в привычку готовить ужин самому. Было глупо, но мне нравилось видеть, как светятся счастьем ее глаза, когда любимая пробует мою стряпню. И было не важно, что это не "мужское" занятие. Ради крупиц эмоций на ее лице я принимал многое.

   Сегодня я был не в состоянии делать что-либо. Видимо, сказывались последствия неприятного разговора. Не знаю, как на моем месте поступил бы другой, но я хотел закончить начатый разговор, иначе меня бы замучила совесть. Да, я был не прав, но я был зол в ТОТ вечер и решил, что моя "шутка" с Жюстин принесет желаемый результат...

   После памятного ужина, я подвез ее до дома, согласившись нанести визит вежливости. Моя знакомая предпочитала удобство роскоши, поэтому дизайн ее интерьера отвечал, прежде всего, именно данной цели. Все, как и у всех. Никакого ярко выраженного эстетического вкуса, ни особо заметной склонности к романтичности, ничего примечательного. Деревянные полы, мебель молочного цвета, шелковые занавески с бежево-золотистым узором, плазменный телевизор на стене гостиной.

   Мы выпили по бокалу красного вина. Поговорили о ничего не значащих пустяках. Снова выпили. Я видел, что в ее планах числится пункт по соблазнению меня, но она ошибалась. Вино определенно слабее действовало на меня, чем на незадачливую соблазнительницу. Дальше поцелуев, к моему облегчению, мы не зашли, и, после очередного бокала, Жюстин отключилась. Я подхватил ее на руки, и, не включая свет в спальне, положил на кровать. Тонкой полоски отсвета на стене было вполне достаточно, чтобы раздеть "гостеприимную" хозяйку. Когда раздевание было закончено, а Жюстин продолжала мирно спать на кровати, я направился домой. Сердце пело: моя мнимая измена состоялась. Нет, я не собирался предавать себя, развлекаясь "на стороне", для меня семья не только верность супруге, а, скорее верность себе и выбранному пути.

   Сама мысль проучить Эллу выглядела правильной, или, по крайней мере, вызвать в ней ревность и привязать к себе. Я не стремился причинить ей боль, как таковую. Нет, я был зол. Просто зол. Поэтому я решил, что подобная "махинация" еще с несколькими девушками только усилит эффект.

  

   Легкие шаги за спиной возвестили о эллином приходе. Я молчал, смотря в окно. А что тут скажешь?! Вот только я никогда не интересовался темноволосой подружкой Жюстин, прилипчивой и наглой. Представляю, что бы произошло, если бы у нее появился малейший повод или надежда на внимание с моей стороны...

   Погруженный в собственные размышления, я не заметил, как моя любимая подогрела приготовленный ею заранее ужин и накрыла на стол.

   - Хватит, Мануэль, - я вздрогнул, то ли от неожиданно мягких интонаций, то ли от непривычного обращения, - я тоже человек и мне тоже больно. Просто обещай, что я не узнаю о твоих похождениях от посторонних... Давай уже кушать...

   Привычным жестом отодвинул стул, съел пару ложек супа, и лишь потом осмелился взглянуть на супругу...

   Что я хотел увидеть? Не понимаю, ее лицо, как и всегда, было безмятежной маской. Глупо. Все глупо. И нелепо. И не к месту.

   - Знаешь, Мануэль, я решила поступить-на режиссуру... Ну, как второе образование...

   Меня потрясло подобное заявление, обидно, что она даже не соизволила посоветоваться со мной...

   - Почему? - тупо спросил я.

   - Мне скучно и одиноко...

   - Я мало времени уделяю тебе? Согласен, я виноват, моя выходка...

   - Дело не в этом... Я не могу не заниматься любимой работой... А режиссура - взгляд с другой стороны на мое "хобби"...

   - Я не про это... Ты даже не посоветовалась со мной...

   - Зачем? Я в состоянии принять простое решение сама...

   - Ну, если ты смотришь так.. Я рад за тебя...

   - Спасибо, за понимание... Со следующего месяца как раз начнутся занятия...

   - Даже так...

   - Правда, я предусмотрительная?

   - Ага, - буркнул я, а про себя подумал. "Только вот предусмотрительность ли это? Мне кажется, что ты просто никому не доверяешь..."

   Впервые за все время мне стало страшно не от того, что я узнал о недоверии, нет, от ее одержимости независимостью. Каждое ее действие или бездействие подчинено только одной цели - независимости - осознанно ли, случайно ли, но она словно пыталась прокричать: "Я сама!", и от одной мысли о боли, заставившей поступать так, мне было плохо. Нет, меня буквально выворачивало наизнанку. Сколько же негатива она пропустила через себя. Отрицательные эмоции - это яд, разрушающий, в первую очередь, самого человека... Но раны ли это или всего лишь застаревшие шрамы, как напоминание о минувшем? Не знаю. И не уверен, хочу ли знать. Но больше всего меня мучает один лишь вопрос, что она видит сейчас во мне: чувства или игру, искренность или маску?

   - Как же наш малыш?

   - О, не переживай. Я буду учиться дистанционно, а во время занятий ты же посидишь с ним? - она говорила легко и непринужденно, но каждое ее слово убеждало меня в том, что ее действия - тщательно спланированная месть, о чем я рискнул спросить еще раз. Ответом был ее смех:

   - Нет, я бы не смогла это сделать, даже если б очень хотела.

   Разговор был окончен. Элла убирала со стола. Хотелось спросить, почему она не сможет поступить так, ведь все ее действия выглядят, как месть. Я воздержался, я и сам не знал, что же хотел услышать.

   Больше мы не возвращались к неприятному разговору, а спустя неделю наступил новый месяц, и у Эллы начались занятия. Я злился из-за того, что пришлось перестраивать график съемок, чтобы с малышом оставался хоть кто-то.

   В суете этого месяца я не заметил момент, когда Рики сказал первое слово, хотя для меня не стал открытием факт, что первым словом было "мама" по-русски. Радовало то, что его следующим словом стало "papА" по-испански. Что ж, в конце концов разница была только в ударении...

   С каждой секундой мне казалось, что время ускоряет свой темп. Вот уже на десятый месяц Рикардо сделал свои первые шаги. Это случилось во время еженедельной воскресной прогулки всей семьей.

   В небольшом скверике было празднично ярко: светило солнце, просачиваясь между листьев деревьев. Легкий ветерок трепал ее волосы. Рик сидел у меня на руках, рядом с мечтательным выражением лица шла Эля.

   - Может, попробуем его учить ходить? - ошарашила меня Элла.

   - Рано еще, - попытался я возразить, но Эля уверяла, что это всего лишь попытка, и я согласился рискнуть.

   Я ошибся, казалось, у Рикардо каждое движение осмысленно и скоординировано. Моя милая торжествовала. Нет, не так, она была безумно довольна следить за каждым шагом малыша. Ее реакция породила во мне подобные переживания, и я позволил себе расслабиться и наслаждаться процессом... Ммм... жизни.

   Вечером, уложив сынишку спать, я первым нарушил негласное табу:

   - Как дела с обучением? - неловко поинтересовался я.

   - Что именно тебя интересует? - насторожилась Элла.

   Я молчал, подбирая ответ. Тем временем супруга успела надеть ночнушку и "разобрать" прическу. Затем молча юркнула под одеяло.

   - Все, если ты не возражаешь, - наконец, решился я.

   Элла не ответила, то ли не горела желанием отвечать, притворившись спящей, то ли действительно уснула. Во всяком случае, глаза были закрыты. И когда я успел потерять надежду узнать хоть что-нибудь, я услышал:

   - Полагаю ответ "Все прекрасно!" тебя не удовлетворит, - потянула она, я помычал нечто нечленораздельное в знак согласия, после этого Эля, тяжело вздохнув, продолжила. - Первое занятие было самым примечательным. Не успела я войти в аудиторию, как все четырнадцать пар глаз уставились на меня. Спасло только отсутствие преподавателя. Думаю, его реакция была бы примерно такой же, как и у сокурсников. Причина подобного поведения была очевидна. Я не оправдала их ожидания, ведь мой рейтинг, исходя из вступительного экзамена, был самый высокий. Мой настоящий образ сильно отличался от их воображаемого. Первые предметы пролетели незаметно, по крайней мере, для меня, хотя время от времени я замечала на себе их настороженные, порой даже злые, взгляды. Во время небольшого перерыва между занятиями ко мне подошел один из парней-сокурсников, темноволосый и кареглазый.

   -Ты ведь жена Мануэля? А?.. - начал он, но я предпочла его прервать:

   - Да.

   - Хорошо иметь связи... - наполовину ехидно и наполовину счастливо сказал он. - Наверное, он и помог тебе с поступлением.

   - Наоборот, Мануэль был против, - попыталась я мягко возразить.

   - Но, когда узнал, он все равно помог с поступлением, - сделал ударение на последнее слово мой нежданный собеседник, а потом продолжил. - Ты не переживай, я следующий после тебя по списку... И мне помог отец...

   - Ты пришел ради этого? - я вновь решила прервать начинающиеся разглагольствования, сама тема разговора была неприятна.

   - Нет, - продолжил он, не обращая внимания на мои реплики, но на вопрос ответил, - мне захотелось познакомиться с тем, кто меня превзошёл. И да, я тоже имею талант.

   Я молчала. Последние слова сокурсника звучали искренне, и мне не хотелось нарушать долгожданную тишину.

   - Я не пытался тебя оскорбить, - продолжил он, воровато оглянувшись по сторонам. - Пойми меня, чтобы учиться здесь необходимы в первую очередь связи. Во вторую талант. Но никак не меньше...

   - Но ты же заметил, что я не местная, - намекнула я.

   - Поэтому всех и мучил вопрос "как и почему"...

   - И что бы это значило?

   - Как ты здесь оказалась, и почему ты стала предводителем элиты данного вуза?

   - Но я не...

   - Совсем забыл... - на этот раз меня не захотели слушать. - Я Томас, а ты?

   - Меня зовут Элла. С двумя "Л".

   - О как! - вырвалось у Тома (по привычке сократила его имя). - А он тоже тебя зовет Эл... Ну ты поняла.

   И я поняла. Все было в порядке, и мне не хотелось, чтобы мое имя коверкали.

   - Для друзей Эля. А раз уж ты стал моим другом, я буду звать тебя "Том".

   - Заметано...

   На этом слове началось следующее занятие. Я думала, что на этом и закончится наше знакомство, но, видимо, я ошибалась. Он ждал меня на выходе из здания.

   - Эля, решила не прощаться? С навязчивым Томом?

   - Это вряд ли. Я посчитала, что ты уже удовлетворил свое любопытство.

   - Вот оно что. Нет, для меня ты не была невиданным зверем, скорее, выгодным знакомством... Тебе куда? Разрешишь подбросить? - спросил, он, направляясь к парковке.

   - Два вопроса за раз, - ухмыльнулась я. - Я домой. Подвезешь даже если тебе в другую сторону?

   - Конечно, если мне ехать в другую сторону, я бы не подвез. Я просто был уверен, что за тобой приедет Он.

   - Нет. Эль дома с Рики, а Рики спит.

   - Кто же такой Рики, что его сон нужно сторожить? - мне показалось, что вопрос нового знакомого был риторическим, но я предпочла ответить:

   - Наш сын.

   - Значит, это правда... - чуть слышно проговорил Том.

   - Не знаю, что для тебя правда, но у нас есть сын, - влезла я со своими комментариями, не люблю слухи и сплетни.

   Том, ничего не ответив, распахнул передо мной дверцу с предложением сесть, что я и сделала, затем торопливо, как мне показалось, юркнул за руль, и через несколько секунд мы неслись по дороге к нашему дому.

   - Правда в том, что у вас есть ребенок, - задумчиво глядя на дорогу, ответил Томас. - А болтают, всякое, я понял, что читалось между строк в твоем вопросе. В основном, что Мануэль женился на тебе из-за ребенка, но не верю.

   Я промолчала...

  

   - Внезапно Элла прервала свой рассказ. В комнате повисла гнетущая тишина. И я не выдержал, предполагая, что причиной ее молчания стал нелепый слух, а может она и сама считала подобным образом. Мне определенно не нравилось подобное положение вещей.

   - Эля, я бы не женился из-за ребенка. Да, Рикардо очень важен для меня, но я бы предпочел, в противном случае, заботиться со стороны...

   - Прости, что прерываю, но ты посчитал, что я из-за этого ... - Эля не закончила, но я понял, заглянув ей в глаза.

   - Да.

   - Мне было интересно, что послужило веской причиной женитьбы для тебя, но я переживала не об этом, а что совершила нечто, способное причинить тебе боль...

   - Ты про Тома? - я немного не понял ее поведения, нет, я вообще ничего не понимал, но моя милая кивнула головой, дав утвердительный ответ. - В этом нет ничего особенного, если ты не скрываешь от меня что-то большее...

   - Зачем мне это? - поразилась она, но потом, спохватившись, или поняв, что я подразумевал, добавила. - Нет это глупо... Знаешь, ты меня заинтриговал, и я уже жалею, что прервала твои объяснения, почему же ты выбрал именно меня...

   - Я отвечу, раз сам начал, но для меня самого мои поступки были логичными и понятными...

   - Одна единственная ночь?, - ухмыльнулась Эля, но в этой ухмылке было больше горечи, чем насмешки.

   - Брось, даже если бы все было, плохо, это поправимо. Дело опыта и доверия партнеров... Тогда, в кафешке, я увидел нечто в твоем взгляде, чего не встречал ни у кого.

   - И что же это?

   Я не хотел, что бы хоть кто-нибудь в этом мире понимал, о чем я говорю, как и не хотел, чтобы кто-нибудь еще узнал НАШУ (теперь уже нашу, потому что я собирался поделиться с ней) тайну. Я прикоснулся губами к ее уху и прошептал ответ. Наверное, стоило бы переживать, что шепот трудно разобрать, но я увидел по выражению эллиного лица признаки понимания. Все слишком просто и в то же время, из-за этой простоты слишком трудно. Одно единственное качество, заменяющее собой все остальное. Нет, не так, заменившее ВСЕ прочее.

   Я устало откинулся на подушку, смотря в потолок. Впервые за долгое время тишина не сжимала железными тисками сердце, а согревала его.

   - А если я сыграла? - ворвался ее голос в полудрем моего сознания.

   - Даже чтобы сыграть ЭТО, нужно хотя бы раз пережить подобное состояние... Ведь в моих глазах ты увидела то же самое? - сонно ответил я.

   - Ты прав... - согласилась она. - Значит, правы были мудрецы... Спокойной ночи...

   - Приятных снов, любимая...

   Разговор был окончен, хотя она рассказала продолжение лишь спустя неделю. Выяснилось, что моя благоверная совместно с Томом решила снять фильм. Ну, ничего, лишь бы этот фильм был таким, который принесет ей успех... В ее способностях сомнений не было.

  

Глава 5. Форс-мажор

  

   Время пролетело быстро. Шел третий год совместной супружеской жизни. Заканчивалось наше третье лето. Я никогда не любил август, он всегда навевал на меня тоску, как неизбежное приближение осени и конец всему яркому и прекрасному. С появлением Эллы в моей душе царило вечное лето, и даже сейчас, ее присутствие согревало меня. Она стала моей музой и опорой в моей жизни...

   Ее первый - совместный с Томом - фильм собрал безумно огромные кассовые сборы, чего я не ожидал в самых смелых мечтах. Он стал популярным не только в Испании, но и во всей Европе. Хотя я подозревал, что основной вклад был ее, как сценариста, а не как режиссера, хотя, думаю женские образы - ее творенье. После головокружительного успеха у Эллы и Тома был заключен совместный контракт о партнерстве на следующий год, и запланированы съемки еще одного фильма...

   Теплый день близился к концу. Сегодня у меня выдался выходной, чем мы с Эллой и воспользовались. Она не любила ходить по магазинам в одиночестве. Вот я и сопровождал ее. Сумки нес я, а она катила коляску с Риком. Мы, закинув покупки в холодильник, направились на детскую площадку возле дома.

   Рики играл с другими соседскими малышами, мы же наблюдали за ним, сидя на лавочке. Эля устало положила голову на мое плечо и рассеяно смотрела в небо, переложив обязанность по присмотру за сыном на меня. Я тоже пару раз взглянул на небо, но не найдя ничего интересного в отталкивающе-красном цвете облаков, продолжил наблюдать за возней детей. В этом возрасте у детей формируется первое восприятие общества и окружающего мира. Чьи-то два ребенка опять не поделили игрушку, и один из них заревел во весь голос. Сразу же сбежались переполошенные родители и стали выяснять кто прав и так далее. Рики заинтересованно смотрел на детей, но не спешил как-то проявлять свое отношение к происходящему. Элла же лениво перевела взгляд на разыгрывающееся представление и медленно, словно ни к кому не обращаясь, проговорила:

   - Зависть - отвратительное чувство, отравляющее человека изнутри. Это до какой же степени нужно себя отравить, чтобы... А не важно...

   - Они всего лишь дети... - возразил я.

   - Я не про детей. Посмотри внимательней...

   Она затихла, оставив на мое усмотрение анализ происходящего, а я по-новому посмотрел на развернувшиеся события. Гадкое послевкусие...

   - И ты никогда не завидовала? - не поверил я.

   - Почему же... - удивилась она. - Только знаешь, в мире всегда будет кто-то умнее, красивее, богаче и прочее и прочее. Так зачем же из-за этого разрушать себя?!

   - А как же стремление превзойти окружающих и завоевать мир?

   - Скука... Есть более достойные мотиваторы развития...

   В этот момент к нам подбежал Рик, тем самым завершив разговор о вечном.

   - Мама, там ссорятся.

   - Вижу, Рик. Ты тоже хочешь такую игрушку?

   - Нет. Такую не хочу.

   - А если понравившаяся игрушка будет у другого ребенка, как ты поступишь?

   - Не мучь малыша, - попытался я вмешаться, но Эля не обратила на меня внимания.

   Рики задумался, однако потом сказал:

   - Ты мне ее подаришь.

   - А если не куплю и не подарю? Сегодня же я не купила понравившуюся тебе машинку?

   На секунду мне показалось, что Рикардо озадачился, но ответил быстро:

   - Ничего, купишь в следующий раз.

   Эля засмеяла, я тоже. Железная логика избалованного ребенка, или человека, всегда добивающегося своего.

   На этом и решили, что пора домой. Эля собирала вещи, я посадил себе на загривок Рики. Весь обратный путь до дома обменивались ничего не значащими фразами. Тогда, у входа, я впервые и заметил его.

   Нет, не правильно. Элла вздрогнула и замерла, я взглянул ей в лицо и проследил за направлением ее взгляда. В тот момент я и увидел его. Опять не так.

   Когда застыла Элла, а выражение ее лица стало обреченно-окрыленным, я, проследив за направлением ее взгляда, заметил мужчину, непохожего на остальных. Сердце пропустило удар, чтобы потом, наверстывая секунды бездействия нарастить свой ритм до максимального. Элла никого не замечала вокруг, словно в этом мире существует только он, словно вся вселенная существует для него и ради него. Да кто ОН?

   Да, он отличался от окружающих людей, спешащих домой после трудового дня, настолько, насколько может отличаться азиат от европейцев. Но не это было в нем примечательным. Первое, что бросалось в глаза, это его внешность. Волнистые каштановые волосы достигали талии. Боже, как он с такими живет?! Карие глаза, в обрамлении длинных, как у женщины ресниц. Примерно одинакового с Эллой роста. Нет, он ни капли не походил на женщину. Каждый его жест ясно давал понять, что перед тобой мужчина. Гей? Судя по одежде - нет, одежда обыкновенная: джинсы и футболка, ­- только однотонная футболка ярко желтого цвета, опять же, привлекающая внимание. Внешне его поза не выдавала напряжения, только в руках он теребил нечто, нераспознаваемое из моей позиции. Он смотрел только на Эллу, как и моя супруга на него. Любовники? На родственников не похожи...

   Рикардо подозрительно затих, сидя у меня на плечах. Не представляю, что он видел и какие мысли бродили в его голове. Лично я был в шоке.

   - Мне пора, - сказала Эля, отмерев.

   - Куда? - бездумно спросил я.

   - На родину. Я и так здесь задержалась сверх положенного срока. Оставляю Рики на тебя. Позаботься о нем.

   И прежде, чем я успел хоть как-то отреагировать, нежно поцеловала в губы и упорхнула. По асфальту простучали ее каблуки. Поток людей вскоре скрыл от меня силуэты двух людей, а я все продолжал стоять и бесцельно пялиться в пространство, в ту сторону, где она исчезла.

   - Пап, а куда ушла мама? - слова сына отрезвили меня. - Она сегодня не придет?

   Я молча ссадил с плеч сына и стал открывать входную дверь. Ответа на его вопрос я не знал. Рики больше ничего не спросил. Скорее всего, он о чем-то догадался, или просто решил отложить все на потом.

   Все бытовые мелочи я делал на автомате. Уложив сына рядом с собой, сказку перед сном рассказывал, придуманную самостоятельно, и чем-то она невольно напоминала нашу с Эллой жизнь.

   Рик уснул быстро, его, в отличие от меня, никакие мысли не терзали. Я же лежал, тупо уставившись в потолок, пытаясь понять, что сегодня произошло. Что вообще произошло? Что я сделал неправильно? Что неправильного в наших отношениях было?

   Нет, я так ни к чему не приду. Больше всего меня интересует вопрос: "Почему она меня бросила?" На этот вопрос у меня не было ответа...

   Потом пришла злость: да как она посмела...

   Потом недоумение...

   Я ждал боли, но ее не было.

   Только недоумение. Почему?

   Причина была. Нет. Причина есть.

   Нужно просто успокоиться, все вспомнить и понять...

   Глупо убеждать себя, что необходимо успокоиться. Я и так спокоен... Я всего лишь не понимаю суть происходящего...

   Конец ночи ознаменовался началом головной боли. Сегодня у меня главная роль в вечернем спектакле, а Рики оставить не с кем. Так что, первоочередным вопросом стал, когда вернется Элла. Сотовый она выключила, а других номеров я не знал. Страшно было предположить, что это КОНЕЦ. Успокаивало то, что она никогда бы не оставила своего ребенка. В мире, разумеется, есть те, кто бросает своих детей, но она бы так не поступила. Только не она. Кто-то сказал бы, что это самообман, что проживешь с человеком всю жизнь, а потом истина раскрывается, но... это не наш случай.

   Спустя какое-то время мне вспомнился один случайно услышанный телефонный разговор Эллы. Она о чем-то, хотя вернее сказать о ком-то, спорила с братом. Тогда я не придал значения этому фрагменту, но теперь некоторые вещи приобрели ясность. Жаль, что теперь уже ничего не прояснить...

   Лежа в кровати, я в сотый раз прокручивал любые мелочи наших с Эллой взаимоотношений. В моей памяти всплыло одно событие, повторение которого я бы не хотел. Нет, это не ее внезапный отъезд. Я до сих пор не могу найти объяснений тому необычному поступку. Может он и является отгадкой на многие вопросы.

  

   Это случилось примерно полгода назад. Я вынужден был провести пару месяцев на севере Испании, точнее в Бильбао. Элла, как я заметил, несмотря на обстоятельства, предпочитала мотаться по свету со мной.

   Здесь, в Бильбао, даже в марте часто шли дожди, из-за чего постоянно меняли график съемок...

   Как сейчас помню, все утро понедельника моросил дождик, но после обеда выглянувшее солнышко соблазнило нас совершить прогулку по городу. Местные достопримечательности уже были осмотрены Эллой еще на первой недели проживания в этом городе, поэтому, исходя из сведений Эли о бродячем цирке, мы решили, что это стало бы хорошим развлечением.

   Цирк был переполнен зрителями. Толпа туристов жаждала чуда или чего-то сверхъестественного. И правда, основным направлением деятельности цирка оказались акробатические номера, хождение по канату выступление жокеев и "порхающие" в воздухе гимнасты. Рики ликовал: уж очень ему понравились порхающие "бабочки". Бабочками он именовал гимнастов, и по окончании выступления никак не желал уходить. С трудом его уговорив, посетить местный зоопарк, находящийся недалеко от цирка мы покинули циркачей. В тот момент я ощутил смутную тревогу, но все шло прекрасно, и я списал на неприязнь большого скопления людей и давки. Размеренная жизнь, которую я вел в последнее время, как-то затерла воспоминания бурной юности, когда...

   - Смотрите, папа, мама, крокодил! - прервал поток мыслей радостный возглас Рики.

   - Угу, крокодил, - согласился я, по привычке натягивая на лицо радостное выражение.

   Малыш стоял возле террариума и с глазами, полными восторга, радостно объяснял мне, что такое крокодил.

   Видимо, в последнее время очередным увлечением Рика стали телепрограммы про животных. Нет, я, наоборот, рад, это полезно для развития ребенка. Тем не менее, слушать "лекцию" про крокодилов меня не радовало. Спустя пять минут я устал вникать в суть рассказа ребенка и решил перевести "удар" на Эллу. Мельком оглянувшись по сторонам, я нигде ее не обнаружил. Тогда я решил осмотреться тщательнее, но и эта попытка не увенчалась успехом. "Куда же она делась?!" - я занервничал.

   - Рик, а где мама? - не выдержал я.

   Рики, недовольный тем, что его прервали, обиженно констатировал очевидную для меня вещь:

   - Ушла.

   - И давно? - беря себя в руки, еще раз спросил я.

   - Еще когда я позвал вас познакомиться с крокодилом.

   Я не знал, что делать. Не мог же я бросить сына и отправиться на поиски жены, вот только усиливающееся чувство тревоги не давало мне покоя.

   - Рики, пойдем поищем маму, а потом ты мне закончишь рассказывать про крокодила?

   Недовольный Рик милостиво согласился помочь мне в поисках мамы, но я уже больше ничего не замечал вокруг, и, схватив сына за руку, отправился в обратную сторону.

   Постоянно озираясь по сторонам, время от времени спрашивая случайных прохожих, видели ли они девушку с русыми волосами в сине-зеленом свитере, я достиг выхода из зоопарка. Невольные "помощники" указывали в сторону цирка.

   Посадив Рики к себе на шею, я поспешил в нужном направлении. Продвижению мне мешали, как ни странно, люди, впрочем, ничего в этом странного и не было. Синие, черные, зеленые, красные, желтые, кофты, блейзеры и свитера мелькали перед глазами, а я искал мою светленькую головку и не находил. Невольно вспомнилось то, что у Рика ярко зеленые глаза, как и у Эллы, а волосы темные, мои. Я стоял в центре, как мне казалось, всего этого безобразия, придерживая рукой сидящего на плечах сынишку, не представляя, что делать дальше...

   Ко мне подошел один из выступавших недавно жокеев, до сих пор одетый в "форму" черного цвета местами с красными вставками.

   - Приветик! - полуразвязно поздоровался он. - Давно тут стоишь, что-то случилось?

   - Давно?! - невольно изумился я.

   - С полчаса уже.

   - Папа маму ищет, - внезапно в разговор вмешался Рик, то ли ему стало скучно, то ли детская непосредственность, но это отчасти выручило меня. Сам бы я ни за что не признался в своей проблеме.

   - И какая у тебя мама? - обратился жокей к новому собеседнику.

   - Мама красивая и добрая, а когда светит солнце, она похожа на ангела, как на картине в музее, - поделился своими познаниями Рики.

   - На ангела говоришь, у нее светлые волосы? - озадачился циркач.

   - Да, - на этот раз я сам уже ответил.

   - А я ее видел, - обрадовался наездник.

   Мне оставалось только недоумевать, как он понял о ком речь. Ответ на невысказанный мною вопрос пришел сам собой.

   Он привел нас на арену, где под куполом до сих пор был натянут канат для трюкачей и канатоходцев.

   - Смотри, - жокей указал на тот самый канат.

   Рики увлеченно рассматривал все вокруг и не придал значения словам наездника, но не я. Только сейчас я заметил, что по канату кто-то шел. И этим кто-то оказалась Элла. Мне стало страшно.

   - Пожалуйста, положите внизу хоть какую-то страховку, раз ее нет у моей жены, - обратился я ко все еще стоящему рядом проводнику-жокею.

   - Супруга твоя сама отказалась от страховки, - ответил подошедший акробат.

   Я не желал, чтобы Рик смотрел на это безобразие. Не хочу, чтобы он получил душевную травму, поэтому снял его с плеч, поставив на пол. В этот момент Эля неаккуратно поставила ногу, потеряв равновесие. Я замер в испуге, боясь передать свое беспокойство ребенку.

   - Пожалуйста, - прошептал я, - сделайте с этим хоть что-нибудь.

   Оба циркача принесли передвижной батут. Наверное, что-то было в моем лице или голосе, что заставило их помочь мне.

   Мне полегчало, но совсем чуть-чуть. Каждый ее шаг отзывался приступом паники, зато Рик с удовольствием глазел по сторонам, меня же занимали две мысли, хоть бы Рикардо ничего не увидел, хоть бы Элла вернулась ко мне живой и невредимой.

   Она оступилась пять раз, один из которых едва не привел ее к падению. Холодный липкий пот медленно-медленно полз по спине. Успокоиться я смог лишь когда она встала на пол арены. Я был уверен: первое, что она увидела - нас. Вероятнее всего потому, что мы до сих пор стояли на входе.

   - Ты видел, - вопрос ее прозвучал, как утверждение, и стал первым, что она произнесла, подойдя к нам. - Совсем потеряла форму.

   - Я видел практически все, за исключением нескольких первых метров...

   - И ты зол.

   - Напротив, я в экстазе, от того, что ты благополучно завершила свой "путь", и еле отошел от нервного потрясения. Ты ведь едва не разбилась.

   - Мануэль, наша жизнь - хождение по канату. Никогда невозможно предсказать с уверенностью, что следующий шаг не приведет к гибели...

   - И все-таки я бы предпочел, чтобы ты исключила неоправданный риск из своей жизни. Не ради меня или самой себя. Ради Рики.

   Элла нервно передернула плечами, взглянув на сынишку. Взгляд стал затравленно-виноватым.

   - Мануэль, глупо извиняться и говорить, я так не буду. Это по-детски. Да и извинения ни к чему не приведут. Но тебе необходимо принять меня. Адреналин - самый сильный наркотик, без него теряется острота восприятия жизни и человек перестает ценить то, что имеет.

   - Чтобы ценить, что имеешь, необязательно жить в постоянном риске. От этого организм истощается. Я не хочу ставить тебе условия, но знай, что если ты рискуешь,­ я буду тебя страховать или не позволю рисковать в мое отсутствие...

   - В жизни слишком часто мы находимся в недосягаемости друг от друга, но я сделаю все, что смогу. Это лучшее, что я могу пообещать.

   - Этого достаточно.

   - Только никогда не бросай меня, - на грани слышимости я уловил ее слова, но думаю, она не предполагала, что я их услышу.

  

   - Этого достаточно, - прошептал я, погружаясь в пучину сна. Отгадку я так и не нашел, но на сердце стало спокойнее. - Я подожду тебя. И ты вернешься. Ты просто не захочешь потерять меня...

  

  

bottom of page